К сожалению, осмысление и оценка христианства всегда были уделом либо фанатичных апологетов культа, либо непримиримых его врагов. Через шоры своих стандартных представлений ни те, ни другие не были в состоянии выйти за пределы заданных координат, и не могли произвести объективный анализ христианского учения. По сути, споры антагонистов имели одну точку соприкосновения: Христос – иудей. И даже их противоречия, по большому счету, исходили из одного посыла – был ли Христос богом или нет. У этих исследователей даже не возникало мысли о том, что многие термины, используемые в Евангелиях, и слова Христа могут иметь совершенно иное значение. Для того чтобы получить наиболее правильное представление о каком-либо предмете, например платье, его необходимо рассмотреть не только спереди, но и с других сторон, вывернуть на изнанку и, наконец, примерить. Апологеты и противники Христа ограничиваются лишь визуальным осмотром того, что им показывает продавец. А о том, чтобы примерить деяния и выражения Иисуса на себя, у них не может быть и речи. Однако я попробовал сделать это. Мои испытания недвусмысленно показали, что Христос не был приверженцем иудейского культа. Он не раз противопоставлял своего Бога – отца и бога иудеев. В споре с первосвященниками он, например, сказал: «Я говорю то, что видел у Отца Моего; а вы делаете то, что видели у отца вашего» (Ин.8:38). Иисус не мог быть иудеем по вере, так как проповедовал совершенно незнакомое, новое для них учение, а точнее, давно утерянное и забытое ими. «Народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф.7:28-29, Мр.1:22). «Что это? Что это за новое учение» (Мр.1:27). В наиболее красочно – эмоциональном месте Евангелия от Матфея, в Нагорной проповеди, базисе всего учения Христа, Христос ни разу не произнес имени иудейского бога. Не вспомнил он и о Моисее и других пророках иудеев. Ссылки на иудейских пророков и на иудейское писание он иногда делал только в общении с иудеями, поскольку те иначе не поняли бы, о чем он вообще толкует. Иудеи любое действие или слово процеживали через сито строк своего священного писания. Все их творчество заключалось только лишь в изучении и анализе Торы. К примеру, находясь в США, чтобы вас правильно поняли, вы предпочтете говорить на английском языке и в качестве обоснования своих тезисов будете, в первую очередь ссылаться на американские примеры, на их авторитетов, типа Джефферсона и Вашингтона а не на Кузьму Пруткова, митрополита Филарета или графа Потемкина. Христос в общении с иудеями постоянно подчеркивал: «Не дал ли вам Моисей закон?» (Ин.7:19). «Моисей дал вам обрезание» (Ин.7:22). «А и в законе вашем написано» (Ин.8:17). «Авраам, отец ваш…» (Ин.8:56). «Не написано ли в законе вашем» (Ин.10:34). «Вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего» (Мф.15:3). «Вы устранили заповедь Божию преданием вашим» (Мф.15:6). «Моисей позволил вам разводиться с женами вашими; а сначала не было так» (Мф.19:8). Христос в каждой своей фразе дистанцирует себя от иудейского закона и иудеев. Авраама он называет отцом иудеев. Обрезание также называет «вашим», а не своим и не нашим, как должен был бы говорить, если бы являлся иудеем. Более того, он прямо указывает, что иудейский пророк Моисей извратил заповеди Божьи из-за жестокосердия иудеев (Мф.19:8, Мр.10:4-9). Другого героя ветхозаветной истории, Соломона, он упоминает с укоризной, в противопоставлении с простотой и красотой полевых лилий и трав (Мф.6:28-30). В Евангелии от Матфея (24:1-2) есть интересная оговорка. Ученики Христа хотели показать ему здания храма Соломона. Получается, что Иисус к 30 годам жизни не знал строений главного иудейского Храма. То есть он в нем ранее никогда не был. Храм Соломона для него был такой же загадкой, как для большинства из нас – строение и происхождение квазаров. Если бы Христос был иудеем, он был обязан к 30 годам жизни посетить Храм много раз. Поскольку каждый иудей, достигший совершеннолетия, ежегодно приносил жертвоприношения, а их можно было совершать только в Иерусалимском храме Соломона. В синагогах такая процедура не предусмотрена до сих пор. Можете убедиться в этом, спросив любого раввина. Иудеи обязывались не менее трех раз в год посещать Храм Соломона, иначе они подвергались жесточайшей обструкции. Христос постоянно нарушал иудейские законы и обычаи о еде (Мф.15:2-20), о расторжении брака (Мф.5:31-32, Мр.9:2-9, Лк.16:18, 1 Кор.2:10), о субботе (Мр.2:22-27), о мщении обидчикам, о прелюбодействе и т.д. Однако при этом он говорил: «Я пришел не нарушить закон, а исполнить его». Как же так? Каким образом можно объяснить подобные противоречия. Ответ прост. Христос не считал иудейский закон тем истинным законом, который был прежде и который он хотел вселить в души и умы заблудших иудеев. В притче о «ветхой одежде» он выразил необходимость переосмысления Ветхого завета. Он также подчеркивал, что «Мое учение - не Мое, но Пославшего Меня» (Ин.7:16), то есть сам он ничего не придумывал, а лишь пытался вернуть утраченную иудеями веру в истинного, по его мнению, Бога. Весьма характерно, что Иисус, согласно анализа лексики и словарных форм Евангелий, знал Танах (Ветхий завет) не на оригинальном еврейском, а на арамейском языке (Мф.27:46; Мк.15:34). То есть он не ведал древнееврейского языка, что выглядит очень странно, если приписывать Христа к образованным иудеям. Христос изъяснял свои мысли ученикам и другим слушателям при помощи притч. Однако ни в библейских книгах, ни у апостола Павла, ни в талмудической литературе нет ничего, что можно было бы сравнить с таким способом проповеди. Христос обращался к Богу со словами «Отец мой». Это обращение присутствует во всех молитвах, произнесенных Христом. Единственное исключение - возглас на кресте: «Боже мой, Боже мой, для чего ты меня оставил?» (Мк. 15:34; Мф. 27:46). В Евангелии от Марка, сообщается, что во время молитвы в Гефсиманском саду Христос применял арамейскую форму обращения к Богу – Abba. Но в иудейском Ветхом Завете подобная форма обращения ни разу не обнаруживается. Впервые оно появляется среди иудеев в Южной Италии в 974 г. в сочинении «Seder Elijjahu rabba». В работе известного теолога Иоахима Иеремиаса «Богословие Нового завета» подробно рассмотрены случаи употребления различных форм обращений к богу у иудеев. Там же, на основе анализа древних текстов, доказано, что во всех случаях Христос обращался к богу арамейским словом Авва. Иеримиас пишет, что «у нас есть все основания считать, что в молитвах Иисуса за словами πάτερ (μου) или ό πατήρ во всех случаях стоит Abba». Правда, стоит отречься от стереотипов и сделать одно замечание. Возможно, обращения «Авва» относились не к какому-либо заоблачному всемогущему существу, а к вполне земному царю, называемому Богом, например, к царю Парфии, к своему земному отцу. Одна из характерных особенностей арамейского языка состоит в том, что «сын» мог называться «верным и честным рабом», а «отец» - «господином и учителем». Дети обращались к отцу также словом «abba». Современники Христа посчитали бы непочтительным и совершенно недопустимым фамильярное обращение к Богу, как к отцу. Могут возразить, что, мол, раз Христос считал себя сыном небесного всемогущего Бога, то значит, имел право на такое обращение в не зависимости от религиозных и бытовых представлений иудеев. Такое объяснение было бы вполне приемлемо, если бы сам Христос не отрицал свое родство со Всевышним, заоблачным Богом. Иисус не опровергал расхожее мнение о себе как о пророке. Хотя его миссия в Иудеи и Галилеи заключалась не только в этом. Он причисляет себя к пророкам во многих местах Евангелий. Например: «А впрочем Мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (Лк 13,33). Укоряя книжников и фарисеев, Иисус многократно сравнивает себя с пророками, которых иудеи убивали и не принимали. «И сказал: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве» (Лк. 4:24). «Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем» (Мк. 6:4). «Ибо сам Иисус свидетельствовал, что пророк не имеет чести в своем отечестве» (Ин. 4:44). Христос называл себя пророком не только в тех случаях, когда пользовался термином «пророк», но и там, где он притязал на обладание Святым Духом. Поскольку для иудеев обладание Святым Духом, т.е. Духом Божьим, было отличительным признаком пророка, а не царя как в Парфии, поэтому совершенно логично Иисуса воспринимали только как пророка или лжепророка. Как о пророке, о нем говорили в народе (Мк. 6:15; 8:28.; Мф. 21:11; 21:46; Лк. 7:16; Ин. 4:19; 6:14; 7:40; 7:52; 9:17) и даже - в фарисейских кругах (Лк. 7:39; Мк. 8:11). Правда, среди них к этому относились с недоверием. В Евангелии от Луки (24:19) сообщается, что ученики Иисуса тоже видели в нем пророка. В Евангелии от Иоанна (8:40) Христос вообще называет себя человеком. В Евангелии от Марка есть такие строки: «Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Мк.10:18). То есть Христос отрицал, что он Бог. Богом Христос стал позднее, причем, как вы увидите позже, земным Богом – царем Парфии, а через некоторое время Богом Вседержителем, тем который на небесах. Иисус постоянно осуждал грех невоздержанности на язык, который современные ему иудеи считали пустяком: «Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но то, что исходит из человека, то оскверняет человека». Подобная заповедь не имеет аналогов в иудаизме. Его представления о браке также находились в полном противопоставлении иудейской религиозной традиции. Ветхий Завет разрешает прогонять жену (Втор. 24:1). Споры возникали лишь о том, какие основания необходимы для данного действия. Наиболее известна полемика между Гиллелем и Шаммаем (ок. 20 г. до н.э.) и их школами. Шаммай считал достаточным основанием для развода сексуальную неверность жены, а Гиллель полагал, что изгнать жену можно также и за другие «постыдные» дела, например, если у нее пригорает пища. Причем мнение Гиллеля преобладало на тот момент в иудейской среде. Однако Христос утверждал, что брак не расторжим. Он не изощрялся в способах обоснования развода с женой, для него брак – это священное действо, не имеющее обратной силы. Он заявлял: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мк. 10:9). В иудейском обществе женщины и дети считались низшими существами. Однако в окружении Иисуса мы встречаем большое количество женщин, наделенных самостоятельными поступками. О детях он говорил, как о тех, кому предназначено спасение, и как о тех, чьими устами глаголет истина. Подобные мысли были несопоставимы с иудейским религиозным мировоззрением. В нескольких местах Евангелий Христос заявляет о себе, как о Сыне Божьем в значении Мессии-Спасителя. Но такое выражение совершенно неизвестно иудаизму. Здесь хотелось бы сделать одно замечание, важное для понимания последующих событий. В Евангелии от Иоанна Иисус постоянно говорит о самом себе как о Сыне Божьем, но в других Евангелиях такое словосочетание встречается только один раз (Мк. 13:32), да и то в несвойственной арамейскому языку падежной форме. Напомним, что Евангелия от Иоанна появилось значительно позднее остальных и в нем отразились более поздние представления о Христе. А потому, термин «Сын Божий» в устах Христа на самом деле мог означать вообще не религиозный смысл. Христос постоянно сетовал на то, что иудеи извратили заповеди, исходившие от истинного Бога. Что же это были за заповеди, и какого Бога он имел в виду? Ученик Аристотеля Клеарх из Сол в своем сочинении «О сне» рассказывает со слов своего учителя о его путешествии по Малой Азии, произошедшем приблизительно в 348-345 гг. до н.э., и о встрече Аристотеля с иудейским философом из Келесирии. Он пишет: «Эти люди ведут свое начало от индийских философов». Приближенный сирийского царя Селевка I Никатора и его посол в Индии, автор «Индийской истории» Мегасфен (конец IV-начало III века до н.э.), так же находил аналогию между учением иудеев и индийских брахманов. То есть еще в IV веке до н.э. в религии иудеев имелись признаки арийского ведического вероисповедания. Очевидно, иудейские пророки черпали свои знания из ведических текстов «Ригведы» и сходной с ней «Авесты». Но более поздние идеологи иудейства постепенно извратили суть написанного в угоду иудейским пристрастиям. В Коране имеется много мест, где утверждается, что иудеи извратили истинную веру. Иранистка М. Бойс пишет, что пророк Исайя «впервые в иудаистской литературе воспевает Яхве в качестве Создателя так, как Ахурамазда был воспет Зороастром в «Авесте» (Гаты, 44:5): «Я Господь (Яхве), Который сотворил все. … Я создал землю и сотворил на ней человека. … Кропите, небеса, свыше, и облака да проливают правду… Я, Господь, творю это» (Исайя 44:24, 45:8, 45:12). «Сходство с зороастрийскими учениями и писаниями здесь настолько разительно,- пишет М. Бойс, что эти стихи считаются первыми свидетельствами того сильного влияния, которое зороастризм оказал на иудаизм в период после вавилонского изгнания». Видимо, редакция книг Ветхого завета Ездрой и Ниемией не сразу прижилась на иудейской почве. Долгое время существовали направления в иудейском культе, сохранявшие заимствованную у ариев религиозную традицию. Первая фраза богов в книге Бытие и в «Авесте» (Гаты, 31:7) одна и та же: «Да будет свет!» В книге Бытие и в «Авесте» говорится о шести периодах творения, о роде первопредков, подвергнутых искушению и совершивших грехопадение, о мировой катастрофе и спасении людей в ковчеге и Варе, о трех родоначальниках племен и народов. Эманация Ахура-Мазды Спента-Манью соответствует Святому Духу в Ветхом завете. Обе системы делают упор на понятиях конечного возрождения вселенной, Спасителя, на личности посредника при передаче божественных откровений - Моисей и Заратуштра. Иудейское жречество делилось на левитов и когенов, точно также как это было еще ранее установлено в зороастризме в отношении мобедов и хербедов. Зороастрийское влияние в иудаизме прослеживается и во многих других аспектах иудейского учения. Но были и категоричные различия. Разумеется, иудеи считали, что зороастрийцы изменили настоящей вере и являются богохульниками. Но разве не аналогичным образом должны были относиться маги к иудеям? Ко времени рождения Христа, иудаизма, как единого целого учения еще не существовало. За умы и души людей боролся ряд религиозных сект, такие как саддукеи и фарисеи, учение которых в конечном итоге возобладало среди иудеев. Вероятно, по мере все большего удаления иудеев от истинной веры, провозглашенной в «Ригведе» и «Авесте», в сторону ереси, изменялось в их языке... Продолжение следует.
Если у Вас возникли вопросы или предложения, напишите нам на E-mail: history365@yandex.ru